«Стена Памяти»

Мой прадед Новокшанов Филипп Григорьевич родился в 1907 году в Башкирской АССР. По рассказам моей бабушки, я узнал о том, что он до войны работал плотником.

Как и все молодые люди, он служил в рядах Красной Армии. После армии, работая строителем, он получил травму позвоночника, в связи с чем получил группу инвалидности, но всё же его взяли в трудовой отряд города Урман. Из трудовой книжки прадеда я узнал, что в январе 1940 года его призвали на фронт.

Письма с фронта, к сожалению, не сохранились, родные помнят строки из последнего письма: «… Лежу в амбаре раненый в руку. Будем форсировать Днепр».

Как погиб мой дед, никто не знает, только бабушке пришла похоронка, в которой говорится: «Ваш муж Новокшанов Филипп Григорьевич, уроженец д. Ключи (Покровского района Башкирской АССР), находясь на фронте, погиб 2 ноября 1943 года».

Много пролито слез… Совсем недавно мне под руку попалась книга «Славные сыны Башкирии», где составитель Г.Г.Булатов в результате большой поисковой работы выпустил три книги о Героях Советского Союза – наших земляках и тех, кто тесно связал свою судьбу с Башкирией. Прочитав эту книгу, я не встретил имени своего прадеда, но ясно представил картину того страшного боя. О форсировании Днепра пишет Петр Максимович Дегтев, Герой Советского Союза.

«Белая ракета взлетела с другого берега, повисла в ночной мгле, осветив на время неясные контуры далекого правого бе-рега, такого грозного, такого томительно неизвестного...

Правый берег Днепра. Здесь враг установил несколько мощных оборонительных валов. Сюда стянул он колоссальное количество живой силы и техники. Именно здесь рассчитывал он остановить стремительное наступление советских войск, на-чавшееся под Сталинградом. «То, что предстоит осуществить полку завтра, — вспомнил Дегтев слова командира полка, — превосходит по своей сложности все, что мы осуществили до сих пор»

С вечера, под покровом темноты, были увязаны плоты, по-гружено на них солдатское хозяйство; на одном из плотов, замаскированном срезанным тальником, Дегтев при догораю¬щем свете ракеты угадал контур своей «сорокопятки». Вкаты¬вали ее на плот всем расчетом, вчетвером, надежно укрепив на мокрых бревнах плота. Два часа отпустили командиры для сна перед началом операции. Спят его товарищи, в любую се¬кунду готовые подняться, готовые, как было тысячу раз за войну, приступить к солдатской своей работе.

В темноте по тихой глади Днепра заскользили тяжелые плоты. Был тот предутренний час, когда небо, не начиная еще светлеть, уже предвещало рассвет. Был тот час, когда ре¬ка словно остановилась, уставшая от своего дневного бега, и чутко спит, слыша и далеко разнося каждый звук ночи. Дег¬тев почему-то вспомнил сейчас одну из таких же ночей, про¬веденную на Деме. Стоял такой же предутренний час, и Дегтев услышал издалека дошедший до него голос рыбака. Тот говорил о чем-то, наверно, с приятелем, и приятель отвечал ему так же спокойно. Дегтев поразился тому, как далеко слышно над рекой ночью.

Сейчас, на плоту, он вспомнил об этом, когда явственно услышал плеск весел невидимого плота, на котором плыл один из артиллерийских расчетов. Сейчас этот плеск весла мог обернуться громом с другого берега.

И обернулся.

Когда достигли середины реки, правый берег вспыхнул сначала одним ярким лучом прожектора, который, скользнув •по водной глади, уперся в один из плотов, затем второй, третий луч кинжалами прорезали тьму. Зло застрочил один пулемет, другой, потом взмыли вверх сразу несколько осветительных ракет — и тьма над Днепром отступила куда-то к берегам, оставив плоты на виду. И раскололся громом правый берег — ненавистный и желанный...

...Широк Днепр.

Трижды широк он, когда ты под огнем врага.

Широк Днепр. «Редкая птица долетит...» Да, редкая пти¬ца долетит до середины Днепра. Потому что в такую ночь бу¬дет скошена она на лету свинцом и сталью.

Нет, не летали птицы через Днепр в ту осеннюю ночь. А полетели б — до середины б не долетели...

Едва успели снять с плотов самый драгоценный груз — пушку, снаряды, гранаты и патронные ящики, едва выкатили на позицию орудие под прикрытием автоматчиков, как пошли фашисты. Шли в полный рост. Уверены были, что без труда сбросят в Днепр штурмовую группу русских. А штурмовая группа, в одном из артрасчетов, которой наводчиком был гвар¬дии сержант Петр Дегтев, сама уже переходила в наступле¬ние, имея приказ прорвать оборону противника вглубь и, кроме того, расширить захваченный плацдарм. Уже слева и справа поднялись наши солдаты на прорыв, тесня противника, а на участке батареи Дегтева вдруг заговорил тяжелый вра¬жеский пулемет, укрытый в дзоте. Бил прицельно громко рокочущий, расположенный неподалеку, хорошо замаскиро¬ванный пулемет. И тогда, развернув орудие, Дегтев с товари¬щами вступил в единоборство с этим бетонным изрыгающим огонь чудовищем. Двух выстрелов было достаточно, чтобы вы¬играть эту дуэль, и автоматчики устремились вперед.

Покатили свою пушку вперед и артиллеристы.

Через час была прорвана первая линия обороны врага. Но недолгим был солдатский перекур на орудийном лафете. Три черных столба пыли и земли медленно поднялись за далеким пригорком, потом стал нарастать гул тяжелых моторов, и наконец, они показались — танки. Три «тигра» медленно разошлись друг с другом и стали обступать позицию, образовав «клещи»: один танк, что посередине, чуть позади остальных. Дегтеву приходилось отражать танковые атаки. Наводчик, он хорошо знал, что здесь важно точно рассчитать выстрел, что суета здесь, торопливость просто опасны. Вот почему он уста-новил прицел своего орудия на отметке 150 метров. Расстоя¬ние для стрельбы прямой наводкой. Выбрал танк справа. Пер¬вый выстрел — не задел. Башня танка стала медленно разво-рачиваться в их сторону. Теперь — кто окажется проворнее. Кто первым выстрелит. Кто точнее. Выстрелили одновременно, но артиллеристы оказались точнее. В башню угодил снаряд. Словно споткнулся тяжелый «тигр». Остановился. А расчет уже к третьему выстрелу готов. И опять попадание. Загорелся, задымил танк. Два других не решились далее испытывать судьбу, повернули назад.

А утро все разгоралось. За жаркой работой и не заметили солдаты, как засветились верхушки тополей, близ которых они расположили свое орудие».

За самоотверженность и героизм, проявленные при форсировании Днепра, 2438 солдат, сержантов, офицеров и генералов всех родов войск были удостоены звания Героя Советского Союза. Моему прадеду не присвоили звания Героя Советского Союза, но для нашей семьи он остался героем.

Помните!

Через века,

через года, -

помните!

О тех, кто уже не придет никогда,

пожалуйста, помните!