«Стена Памяти»

Мы победили…

Я очень люблю наш семейный альбом, потому что в нем хранятся фотографии дорогих нам людей, которых уже нет рядом с нами. Пусть эти семейные фото не цветные, с обломанными уголками, но дороже их все-таки ничего нет. Они содержат память о близких нам людях, а «Иваном, не помнящим родства», мне не хочется вырасти.

Среди многих фотографий выделяю одну: на ней рядом с моим прадедом, Баевым Михаилом Петровичем, сидит моя бабашка Максименко (Баева) Нина Михайловна. Девчонка как девчонка, ничего особенного в ней нет. Присматриваюсь внимательнее: вдруг фотограф тех лет мне что-то подскажет о моей бабуле. Маленькая, худенькая, тоненькие косички аккуратно разложены по плечам… А в глазах прыгают отчаянные чертики, ведь бабушка была девчонка «сорви - голова»: на лыжах лучше нее никто не бегал, на коньках никто с ней даже не соперничал в скорости, в беге отставали самые выносливые мальчишки… Бабушка и война. Я даже не могу представить, как это стало возможно, почему боженька допустил такое, чтобы детки страдали наравне со взрослыми и вместе с ними приближали святой праздник – День Победы.

-Бабушка, расскажи мне еще о себе что-нибудь,- отрываюсь от альбома и обращаюсь к бабушке, зная, что обязательно поговорит бабуля со мной, не откажет.

- Гриша, да ты уже и так все это слышал,- вздыхает горестно она. - Горе не обошло в войну ни одну семью, не обошло и нашу. Войну я помню очень хорошо, тогда мне было уже семь лет. Мы жили в селе Чёрновка, недалеко от Самары. Мама думала, что отца не возьмут на войну: он был мастер на все руки, поэтому в военкомате поставили на бронь. Но зимой 1942 года пришла повестка, и папа попал на Западный Белорусский фронт. Хорошо помню, как отца провожали на войну всей улицей. Мой девятилетний братишка сбежал даже из дома: так ему не хотелось расставаться с отцом. Он добрался до призывного пункта, где его еле-еле отцепили от папы. На фронте отец стал пулеметчиком, быстрей его никто не мог собрать-разобрать пулемет. Недалеко от города Лиски получил страшнейшую контузию, потерял от взрыва все зубы (просто выплюнул в ладонь), был ранен в ногу. С поля боя попал в госпиталь сначала в Самару, а затем в Ташкент. Отец не мог сидеть на месте и, когда в госпитале едва стал ходить, сразу же бросился помогать медсестрам: раненых было столько, что порой даже обрабатывать раны не успевали.

Мама очень переживала за отца, ждали все время сообщений с фронта, слушали их по тарелке в центре села. Когда немцы дошли почти до Поволжья, всё трудоспособное население было откомандировано на рытьё окопов. Мама все время была там. А по вечерам отдыхать ей тоже было некогда: она и тетя Настя на двух швейных машинках «Зингер» шили на фронт солдатам нательное нижнее бельё. Мама и мне доверяла несложную работу, которую я выполняла после школы: строчить прямые швы. Я очень гордилась тем, что помогаю взрослым, и хвасталась перед подругами. Наверное, и мы приближали День Победы, но об этом никто не говорил не из скромности, а просто каждый хотел хоть как-то помочь фронту. Не зря ведь говорили: «Всё для фронта, всё для Победы!» Вот мы и победили.

Во время войны окна домов и школы были заклеены очень плотно черной бумагой, которая не пропускала свет. Наша школа отапливалась дровами. Ребятишки сами пилили дрова, кололи их, топили печь-«голландку», которая была одна на два класса. Кроме детей делать всё это было некому. Только после принимались за учёбу. В одном классе сразу занимались ребята двух классов, потому что учителей не хватало. В моем классе было два ряда: на одном занимались ребята второклассники, на другом - ученики четвертого класса. В школе не было света, писали на старых религиозных книгах (воровали у бабушек), тетрадей тоже не было. Чернильница - одна на несколько человек. Книги мальчишки носили за пазухами, а девочкам мамы часто шили сумки из старой холщовой ткани. Такая сумка тоже была не у каждой .Учились мы не с сентября, потому что осенью должны были помогать убирать урожай. Собирали шляпки подсолнухов, свёклу, морковь, картошку. Норма была только у взрослых. Каждый делал столько, сколько мог, но таких, кто отлынивал бы от работы, не было.

Часто нас вывозили на поле, засеянное маком. Работа была трудоёмкая, требовала большой внимательности: надо было аккуратно надсечь головку мака ножиком, сделать ровные бороздки. На другой день вокруг головки настывала масса, похожая чем-то на пластилин. Её мы соскребали, клали в стакан и сдавали учительнице. Она нам объясняла, что этот опий необходим в госпиталях раненым солдатам. Часто собирали колоски. Такую работу мы очень любили. А по вечерам девочки вязали варежки и носки, вышивали кисеты, набивали их махрой и отправляли солдатам. Каждый был готов делать всё, только бы пришел День Победы, чтобы мы выстояли и победили ненавистного врага, который вторгся на нашу землю.

В годы войны у нас в селе жили эвакуированные. Их распределяли в каждый дом. У нас жили две учительницы: одна из Москвы, другая – из Ленинграда. Веселые, задорные, красивые, жизнерадостные… Они наполнили нашу жизнь смыслом, с ними стала интереснее школьная жизнь. Маршировки, спортивные пирамиды, песни, под которые так хорошо начинался школьный день… Запомнила одну: «Если завтра война, если завтра в поход…» А после войны наши учительницы сразу уехали домой, в свои родные города. Уже почти в конце войны появились учителя-фронтовики. Они были инвалидами, но свою работу выполняли на все сто! Преподавали военное дело. Мы учились собирать и разбирать винтовки, метать гранаты. Учебный день теперь мы начинали с зарядки.

Во время Сталинградской битвы на селе у нас были расквартированы и солдаты резервных батальонов, которые ждали команды вступить в бой. Жили они и у нас дома. Среди них был врач. Может, благодаря этому человеку я и стала медсестрой? От усталости я дома нечаянно дотронулась до печки, сильно обожгла руку. Этот врач мне очень помог, потому что оказать квалифицированную помощь мне бы никто в селе не смог. Именно под его присмотром нам стали давать хинин и акрихин от малярии, которая была так распространена в нашей местности.

А вообще, наша семья выжила благодаря бабушке. Она нас приучила работать на огороде, сама всё сеяла, а мы (я и два мои брата) должны были ухаживать за растениями. Очень выручали нас лебеда и просо. Из них бабушка пекла хлеб и лепешки. За годы войны мы не видели ни конфет, ни сахара. Зато моей подружке отец из Германии уже в конце войны присылал посылки с продуктами. Вот тогда мы впервые увидели колбасу, плитки шоколада, различные ткани. Нельзя сказать, чтобы это вызывало у нас бешеную зависть, Тогда нас волновало другое: мы жили мыслями не о еде, а об окончании войны, мечтали о победе.

Помню, я с подругой в сильный мороз возвращалась домой. Вдруг она и говорит: «Нина, если бы сейчас сказали, что закончилась война, я бы разделась, разулась и так добежала бы домой по морозу!» Хорошо запомнила день, когда узнала, что закончилась война. Мы победили! Помню маму, не усталую, изможденную, а веселую, радостную и счастливую. Вскоре и папа вернулся из госпиталя, он сильно хромал. Но мы были самые везучие: из всех ушедших из села мужчин живыми вернулись двое. Это мой отец и еще один мужчина. Отец сразу принялся за работу: в Чёрновке после войны практически всё отстроено им. И пилорама, и кузница…Работал до пенсии, не гордился своими медалями- сразу отдал их нам, своим детям. А мы ими играли и, к сожалению, растеряли все. Из отцовской шинели мне сразу же сшили пальто, в котором я ходила четыре года.

В Самаре я впервые в жизни увидела немцев. Это были пленные солдаты. Их гнали в разорванной серо-болотного цвета форме. Когда они поравнялись с нами, один немец почему-то сказал «Мало каши!». Я это запомнила на всю жизнь. Мне было жаль этих несчастных людей, которые не по своей воле причинили столько горя и боли моему народу, моей стране, моей семье. Пленные немцы в Самаре построили оперный театр, стадион «Динамо».

Слушаю свою бабушку и не могу поверить, что столько горя, лишений смогла перетерпеть она, но осталась жизнелюбивой и терпеливо вынесла все удары судьбы. Война закалила их, детей военного поколения, сделала мудрыми, помогла прочно стать на ноги. Наверное, бабушка и выбрала самую нужную профессию: она стала врачом, потому что хотела дарить людям радость жизни. Так получилось, что она стала моим опекуном, самым близким мне человеком, моей второй мамой. Бабушка отдает мне свое сердце, израненное войной, учит любить жизнь, ценить каждый прожитый день, верить в свои силы, преодолевать свою лень. Они, дети военных лет, победили, а мы, что ж, хуже?

Максименко Григорий, 6 «А» класс.