«Стена Памяти»

Когда случается будничными делами или какими суетными заботами оказаться близ воинского мемориала Славы в центре города, а то и вовсе проходить через него, как и многие, коротя дорогу в узел связи или центральный почтамт, всегда остановлюсь у мраморной плиты, найду уже привычное взгляду место с фамилией Тютёв Я.В. Поздороваюсь. В двух словах скажу куда иду, зачем. Как дома дела. Как в Атляне. А уходя: тороплюсь, мол, пока, конечно, еще не раз зайду, увидимся… И хотя там всегда ударная буква «ё» без двух точек поверху – я-то знаю, что они там есть.

Ну, а уж 9 мая обязательно хожу к памятнику в поселке Верхний Атлян. «Погибшим в Великой Отечественной войне от односельчан». И там та же фамилия. И тоже без точек над «ё». Только здесь уже все знают, что эти точки должны быть. Односельчане. В ограде памятника уже и ели вытянулись о-го-го! Метров на пятнадцать. В сравнении с приземистыми деревенскими домишками, да еще на взгорке кажутся совсем высоченными. До неба. Вот-вот и упрутся в облака. А я их помню еще подростками. Когда нас здесь принимали в пионеры…

Когда-то, в детстве, в небольшом домике, который до сих пор близкие называют немного по-сказочному – избушкой, мы жили вдвоем с моей бабушкой. И над каждой из наших кроватей висели портреты ее сыновей. Над ее – портрет старшего – Михаила. Он еще до войны завербовался, как говорили тогда, на золото в Магадан, и сгинул без вести где-то на Колымских приисках. А над моей – портрет Якова. В военной гимнастерке и со значком «Гвардия» на груди. Говорили, что погиб где-то под Кенигсбергом. Незадолго до победы – в сорок пятом. Говорили, что бабушка получала от командования благодарственные письма за сына, да неизвестно куда все в деревенской, военной и после, жизни задевались. И пенсию по смерти. Двадцать один рубль сорок копеек. Это уже и я хорошо помню. Почтальон приносил, и мне тут же с них немного перепадало. На конфеты. От дяди Яши.

Он всегда был для меня легендой и, конечно, героем. После десятого окончил лейтенантские курсы и – на фронт. О нем хорошо отзывались деревенские. Кто помнит, кто вернулся с войны. Хорошо учился. Справедливый. Добрый. Сильный. Все курили, а он нет. Всегда со слезами до сих пор вспоминает мой отец – он был для него вместо старшего брата. Вспоминает, как Яшу с другом на лошадях увозили на станцию Миасс. Как плакала, провожая, бабушка. А они с мальчишками долго, долго бежали за телегой, пока дед не подстегнул лошадей и не стеганул слегка и в их сторону. А я, в своих юношеских дневниках, написал когда-то что-то вроде клятвы-обещания: когда стану совсем взрослым, женюсь и сына обязательно назову Яша. Писал уверенно. По-мужски. Как и положено в двенадцать лет. Не сомневаясь не только в том, что непременно когда-нибудь женюсь, но даже и в том, кто у меня родится. К слову, в жизни все так и вышло: и сын, и – Яша.

А еще с дядей Яшей связана совсем реальная история, которая, между тем, для меня лишь добавляет легендарности в его образ. Вскоре после Победы к бабушке пришел Василий Данилов (по моей памяти – из Сыростана). Узнал, что Яша погиб, плакал, и рассказал, при каких обстоятельствах он однажды встретился с ним. Как-то эшелон, в котором их везли на фронт, остановился на станции Полтава, он пошел добывать махорки или другого какого курева. Вот в это время его вдруг и задержал военный станционный патруль. Ведут в комендатуру. А эшелон в это время трогается и уходит. Ну, все, думает, не миновать обвинения в дезертирстве и штрафбата. А то и совсем чего покруче. Привели к коменданту. Рука, говорит, так тряслась, что за ручку двери в кабинет не мог ухватиться. Захожу. За столом сидит и что-то пишет офицер. Поднимает глаза и улыбается: «Яшка!» Знали-то друг друга по детству. Соседние деревни. Рыбалка на одной реке. Родители на одной гидравлике Миасского золотого прииска. Словом, обнялись земляки, а Яша еще и налил по рюмке трофейного коньяку. Василия успокоил. Куда надо позвонил. Сообщил, чтобы не теряли, мол, задержали на станции по необходимости. Отправил с другим эшелоном. Оказалось, что Яшу, после ранения, временно назначили комендантом на станции. А он в окно увидел знакомое сыростанское лицо, которое еще и слонялось так близко по перрону, и попросил свой патруль задержать и привести. А тот эшелон, в котором Василий должен был ехать, немецкие самолёты, как оказалось, напрочь разбомбили еще на подъезде к фронту… Василий потом говорил, что это Яша ему тогда жизнь спас.

Так с этим одним рассказом о дяде Яше на фронте мы и жили до нынешнего года. Где точно и при каких обстоятельствах погиб, не ведали. Только и было, что вроде Северо-Западный фронт, Кенигсберг. А то ли и 1-й Украинский. И фамилия командира вроде бы Курков. Она почему-то у отца, в мальчишеской тогда и стариковской сегодня, памяти задержалась. Говорит, что, мол, он охотничал с детства, вот за слово «курок» память и зацепилась. Может быть…

Но накануне нынешнего победного мая мы узнали, и где воевал наш дядя Яша, и обо всех его наградах, и получили даже «Краткое конкретное изложение личного боевого подвига и заслуг» в виде приложения к наградному листу. И точную дату гибели тоже. Сведения эти нашел младший сын. В Интернете (www.podvignaroda.ru). Вот и за него можно поблагодарить американцев – все-таки союзники по антигитлеровской коалиции.

Так вот, в документах архива времен Отечественной войны Минобороны записано: «Тютев Яков Васильевич, гвардии младший лейтенант. В Красной Армии с марта 1942 года. Призван Миасским РВК, Челябинской области, Миасского района.Участвует в боях с гитлеровскими захватчиками в составе полка с августа 1943 года под Белгородом и Ельно. В боях при прорыве обороны противника на левом берегу реки Висла 12 января 1945 года взвод под командованием товарища Тютева уничтожил 2 пулеметных точки и до 60 немецких солдат. Товарищ Тютев сам лично вел огонь из пулемета. Метким, мощным огнем пулеметов было поддержано наступление пехоты и достигнут успех в прорыве обороны.

Достоин правительственной награды ордена «КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ». Именно так – все прописные. И подпись: «Начальник штаба полка Курков». Не ошибся отец. А точек над буквой «ё» и здесь, в документах, тоже нет.

Но теперь я знаю, что у него был еще и орден Славы, медаль «За отвагу», медаль «За боевые заслуги. И вот – орден «Красной Звезды». Про этот, последний, орден - я знаю. А вот дядя Яша – нет. Не успел. Он убит 21 января 1945 года. А приказ о награждении вышел 6 февраля. Но ничего, нынче, 9 мая, я ему об этом расскажу…

А было тогда дяде Яше всего 21 год. Младше моего младшего сына на 4 года. Аккурат на всю войну.

Михаил Тютёв.