«Стена Памяти»

— В 41-м году мне было 15 лет. Началась война. Я как-то не придал этому особого значения, думал, что мне не придется воевать. Но, оказалось, напрасно я так думал.
Я родился 25 декабря 1926 года в селе Каракульское Челябинской области в семье бедняка. Нас было 10 детей. Я закончил 7 классов. После этого учебу я не мог продолжить, несмотря на то, что я был круглым отличником. Тогда нужно было платить по 15 рублей, у меня не было таких денег. Поэтому я пошел в пимакатный цех, работать учеником. Денег платили немного, хлеба давали по 600 грамм, как простым иждивенцам. Так я проработал два года.
Паша, нужно идти на фронт!
— Когда мне исполнилось 17 лет, меня позвали в военкомат и сказали: «Паша, нужно идти на фронт». А Паша был ростом метр сорок семь, и сорок килограмм веса. Бедно жили.
В ноябре меня призвали. Направили в Чебаркуль, где молодые бойцы проходили учебу. Для остальных военная подготовка длилась три месяца, а я продолжал учиться дальше, потому что сержантам давали больше времени.
Формировалась маршевая рота, а меня не берут: «Вы остаетесь в полковой школе, будете обучать солдат».
Я сильно расстроился, с друзьями хотелось пойти на фронт, обратился к командиру батальона, а он говорит: «Нет, вы уже в штате, ничего сделать нельзя».
Тогда сержант решил сделать все, чтобы его все-таки отправили на фронт. Саночкин обратился к командиру полка, который был инвалидом войны, он поддержал сержанта: «Если он хочет на фронт, пусть идет».
Уральцы трудностей не боятся
— Меня зачислили в маршевую роту и с ней я вышел на Первый Украинский фронт. По дороге мы подбирали солдат из госпиталей, танкистов, летчиков. Когда проезжали Киев, нас стали беспокоить самолеты. Стали налетать, обстреливать. Потом, в один из таких моментов, видимо дальше нельзя было продвигаться, начальник эшелона приказал всем покинуть поезд и спрятаться в лесу.
Всех построили. Генерал говорит: «Офицерский состав 40 шагов вперед, танкисты 35, артиллеристы 20 шагов». Все люди, которые ему были нужны, пошли, а пехота осталась. Тут к генералу подошел офицер сапер: «Товарищ генерал, у саперов не хватает 5 человек».
Я не струсил, подбежал к нему:
— Товарищ старший лейтенант, возьмите меня.
Он посмотрел на меня:
— Так ты же маленький!
— Ну и что, — ответил я, — Я уралец, а уральцы трудностей не боятся!
Он рассмеялся, и взял меня в саперы. Пехоте сказали: «Направо! Шагом марш!», и они пешком пошли на фронт.Саперный взвод
— Меня назначили сапером в третью гвардейскую танковую армию 1295 самоходно-артиллерийскогополка, саперный взвод.
Мы пришли во взвод. Саперов было два отделения, в каждом по семь человек, зам командира взвода и командир взвода, всего шестнадцать. Я посмотрел, все люди пожилые, замкому взвода было 50 лет, а он казался таким стареньким! Встретили там хорошо, относились ко мне прекрасно. Называли меня «Сынок». Все уехали по местам дислокации
Как сейчас помнит бывший сержант задачи саперного взвода:
• Вырыть командо-наблюдательные пункты для командира полка.
• Если идет марш, то обеспечить дорогу.
• Если преодолевать водные преграды, то должны найти брод.
• Если мины, то должны уметь разминировать.
• Если отступаем, то должны минировать.
— В сентябре прибыл в действующую армию Первого Украинского Фронта. Работать меня не заставляли: «Паша, иди, сходи, водички принеси». Как пацаненок был. Вскоре началось наступление.
Висло-Одерская операция
— Мы в составе третьей танковой армии. 12 января 1945 года, рано утром начали обрабатывать передний край обороны противника, работала артиллерия, а самолеты поддерживали. Я тогда впервые увидел, как работает «Катюша».Почти час обрабатывали. Саперов посадили на трансмиссии (над двигателем были решетки). Вскоре оборона противника была сломлена, сопротивление он уже не оказывал. За первые сутки мы прошли двадцать километров. А потом, в течение десяти дней еще сто пятьдесят.Человека раздавили
— Как раз наша самоходка ехала по дороге. Я смотрю, по дороге кто-то ползет, здоровый. Немец. Рыжий. А наш механик водитель прямо на него едет. Мы проехали, я оглянулся и хоть плачь, страшно было. Я еще дома, в деревне темноты боялся, а тут на глазах человека раздавили. Вот таким было первое мое впечатление, когда я увидел убитых.Преодолели оборону противника, и продолжили наступать в направлении Берлина. Мы ехали на последней самоходке. Ехали без света, чтобы себя не выдать. Начало светать. Оглянулись, сзади две машины с прицепленными пушками сзади. Оказались немцы.
Видимо, они не успели отойти и перепутали нас со своими отступающими. Пристроились к нам и едут. Мы как увидели, начали кричать, соскочили, похватали автоматы, начали стрелять. Они выскочили все, давай орать. А за нами ехал разведвзвод, который дальше с ними и разобрался. Может, уничтожили, а может в плен взяли.
Подбит наш танк
— Один танк был подбит и загорелся. Мы рядом были. Я почему-то соскочил, влез на трансмиссию, начал его тушить. Командир батареи подбежал и говорит: «Молодец, не растерялся». Снял часы и подарил мне.
Дальше мы три часа продвигались с боями. Снаряд попал в командирский люк, и его полностью разбило пополам. Мне пришлось люк вытаскивать.
Все спрашивают: «Часы не сохранились?» А я их матери отдал.
Солдат повеселиться тоже умеет
— Где-то в Польском городе у нас была остановка у дома, где жили местные. А с ними девушка жила красивая. Наши хохмачи солдаты, договорились, посадить меня рядом с ней. Наливают водки: «Ну, давайте, за жениха с невестой!» А мне стыдно было. Думаю, что делать, сейчас «горько» скажут. Но в это время объявили тревогу.
Я попрощался: «Ну что, прощай, дорогая невеста, жди». Уехал на Берлин.
Как нас свои чуть не расстреляли
— Однажды остались в окружении. Три танка прошло и тут с двух сторон немцы наступают. Мы словно в мешок зашли, и началось. Один танк загорелся, тут командир полка забежал. Такой храбрый он был! По национальности еврей. Его смелости мог позавидовать любой.
Командир полка нам, троим саперам, сказал идти в тыл (километр от места боя): «Сберечь вас нужно». Мы отошли. А на фронте есть засада, они сидят, и как-только ты отступаешь, они расстреливают безоговорочно. Таких отрядов давалось три-пять на армию, они расстреливали дезертиров.
Мы только подбежали, и они тут: «Стоп, вы куда?» Мы им: «Ну вот, нам подполковник сказал. Мы не танкисты, мы саперы. Танкисты в броне сидят, а нам-то некуда». Они смягчились, отпустили.
А Пашка остался живой!
— 10 апреля в город Ровна мы выехали на доформирование. За новыми танками, оружием и людьми. От города, примерно в 10 км., к нам стали приходить люди на пополнение и техника. Только там не было спокойно, там орудовали Бандеровцы, которые воевали за независимость Украины. Днем видишь их, вроде хорошие люди, здороваются, а ночью берут в руки оружие и нападают. Наши войска до пятидесятого года вели бои против них.
Построение. Командир полка вытащил пистолет и заговорил: «Товарищи солдаты. Победа!» — и начал стрелять. Все сразу схватились за оружие и давай стрелять. А там деревья. Мы перебиваем макушки, ветки, листья летят.
А я стою и думаю: «А Пашка остался живой!»
После окончания военных действий саперный полк перебросили на Байкал.