«Стена Памяти»

Гудимов Александр Павлович - пятый ребенок в семье, был моим Прадедушкой.
Родился 8 марта 1917 года в с. Порецкое (ныне Чувашская Республика). В этот же год семья вернулась в село Шемурша Чувашской АС. В 1932 году окончил школу крестьянской молодежи и в 16 лет отправился на лесохозяйственные работы в п. Баскаки. В 1934 году, когда Александру исполнилось 17 лет, он с отцом и старшей сестрой Антониной выехали по вербовке на строительство г. Орска. По истечению договора Александр с отцом возвратились в с. Шемурша.
С началом Великой Отечественной войны его направили на заготовку древесины для нужд обороны. 8 марта 1942 года его призвали на защиту Родины. Провожали его всем семейством, и по старинному обычаю его благословили иконой Николая Угодника. И вышел он из дома спиной вперед – чтобы вернуться, такое было поверье. А отец его напутствовал: «Шурка, будь поближе к пушкам, я служил в крепостной артиллерии, и был младшим фейерверкером до 1906 года в г. Ивангороде».
Из воспоминания Александра Павловича Гудимова, напечатанного в республиканской газете «Советская Чувашия»:
«Присягу я принял в августе 1942 года. И сразу же наш полк, погрузив на баржу, по реке Волге отправили в сторону г. Сталинграда. Ночью 9 сентября 1942 года мы перешли реку, а утром пошли в наступление. С большими потерями наша дивизия прорвала немецкую оборону. Меня назначили наводчиком 76-миллиметровой артиллерийской пушки, которую назвали «Прощай, Родина» - с ней и назад не отступишь, и на плечо, как винтовку, ее не возьмешь. Весила она 1 тонну, и в помощь нам для передвижения выделяли 10-12 пехотинцев, которые тащили ее на лямках-веревках. …Самая сильная артподготовка была 19 ноября 1942 года. Мы были впереди, а сзади, в балке, стояли «андрюшки», «катюши» и крупногабаритная артиллерия. И вся эта техника обрушила беспощадный «огонь» на вражеские позиции. Но враг был еще силен. Когда ему удавалось окружить нас, тут же с самолетов сыпались листовки, написанные на русском и немецком языках. Листовка была пропуском для перехода к фашистам. А еще в рупор пускали немецкие песни и кричали: « …Вам, русс, идти некуда, скоро Вам будет буль-буль…». Но мы и так понимали, что за Волгой нам земли нет и отступать нам некуда, и мы не отступили…Тяжелые бои шли на окраинах Сталинграда. Мамаев Курган несколько раз переходил то к нам, то к немцам. В день происходило по 2-3 перехода. Мы со своими пушками вросли в Курган, твердо решив стоять насмерть. По 10-12 раз в сутки отражали атаки врага, не давая ему захватить весь Курган. 12 января 1943 года к нам на подмогу подошли сибирские войска, мы начали новый штурм, и 26 января 1943 года Мамаев Курган был полностью очищен от фашистов. А наш 266-й стрелковый полк перебросили в район тракторного завода. Меня назначили командиром орудия.
…29 января 1943 года меня и еще 4 солдат нашего батальона перевели в штаб фронта, сказали, что мы будем участниками большого события. Выдали нам новенькие автоматы, переодели в новые овчинные полушубки, шапки, валенки, погрузили в машины и повезли в центр города. Город был полностью разрушен, страшно было смотреть. У одного большого разрушенного здания (позже мы узнали, что это был универмаг) нас поставили в оцепление и зачитали приказ о пленении генерал- фельдмаршала Паулюса и его генералов. Вечером из подвала с поднятыми руками они начали выходить…
2 февраля 1943 года нам приказали с утра до темноты бить в одну точку, что мы и сделали без передышки и без обеда. Это была такая канонада! А пушка нагрелась так, что шипела от снега. 3 февраля 1943 года немец начал сдаваться в плен, тысячами…Я за время боев за г. Сталинград два раза попадал на страницы газет. Фотограф газеты « За Родину» сумел заснять взрыв от попадания моего снаряда в немецкий склад боеприпасов, рядом поместили и мое фото. « Пионерская правда» поместила снимок, где генерал вручает мне орден Славы 3 степени (чуть ранее я был удостоен медали «За оборону Сталинграда», а Славу 2-й степени мне вручили за форсирования реки Одер».
О страшных днях войны мой Прадедушка часто рассказывал своей дочери Нине Александровне (моей бабушке). «… г. Сталинград. Как тяжело было переправляться через реку Волгу с орудием, а многие плавать не могли, немец бомбит, друзьям не можем ничем помочь. Я держался за коня и вплавь перебирался, а холод был ужасный. День и ночь смешались, одни взрывы и я каждый день прощался с жизнью…»
«… Страшны были штыковые атаки, а они были неизбежны при ведении боя. Еще не знаешь, как обернется ситуация. Так вот – это было страшно. Немцы в штыковую шли пьяные, со страшными лицами. Штыки у немцев были короче, чем у русских и в этом был выигрыш. Штык в тело входил с хрустом, всюду кровь. Страх накатывался после боя, когда пыл остывал, и было понятно, что пришлось испытать…»
«…Под г. Берлином в феврале 1945 года я был ранен в правую лопатку. До конца жизни я буду благодарен старенькому хирургу за спасенную руку. У меня пошло нагноение, а на войне не разбирались. Главное, что бы был жив солдат, резали направо и налево. Был в лихорадке и без сознания, сказывалась контузия. Вот у меня навсегда осталась военная память - сине-черный бугорок на верхней губе – остался осколок снаряда…».
В 1946 году Прадедушка Александр вернулся домой.
9 мая 1995 году, отметив 50 лет Победы, Александр Павлович скончался, пережив свою жену на два года. Похоронен в с. Шемурша рядом с женой. Его хоронили с ружейными залпами, как героя войны.