«Стена Памяти»

Александр Васильевич КРИВОПАЛОВ родился в Троицке 29 ноября 1906 года. Имел неполное
среднее образование. С началом войны, как коммунист, на шестой день мобилизации ушел c братом Иваном политбойцом - добровольцем на фронт. После окончания учебного подразделения был направлен в 8-й гвардейский минометный полк РВГК на должность командира боевой машины.“Катюши” в тот период только поступали в войска, были секретными. Тщательно отбирался и личный состав боевых расчетов. В случае возможного пленения бойцы обязаны были подорвать специальные заряды на машинах для их уничтожения. Давали подписку о строгом хранении военной тайны. Служба в полку началась для младшего сержанта А.КРИВОПАЛОВА с конвейера завода, где бойцы получали свою новую боевую технику. К этому времени боевое испытание на фронте прошла первая батарея капитана Флерова.
Совершив длительный марш, 8-й гвардейский полк прибыл для усиления фронта на юге Украины. Первый “концерт” немцам ракетчики устроили в районе Михайловки под Запорожьем. Немцы активно вели наблюдение за частями реактивной артиллерии и при обнаружении немедленно бросали на уничтожение батарей авиацию и артиллерию. Во время одного из таких обстрелов снаряд попал в боевую машину Кривопалова, и весь расчет был поражен осколками. Трое тяжело раненных бойцов вместе с командиром оказались в плену. В Германии, в лагере смерти в районе ст. ВИЦЕНДОРПОР, недалеко от Гамбурга.
Александр рассказывал: “...Определить численность военнопленных в лагере было не очень трудно, ибо педантичные немцы вешали на шею каждого карточку с порядковым номером, и лишь после смерти половину карточки отламывали и сдавали в канцелярию, а с оставшейся половиной на шнурке так и закапывали. Мой порядковый номер был 28158 - эту цифру я запомнил на всю жизнь. А мне пришлось видеть номер на умершем - 32231. Практически “довести” остальных не составляло никакого труда. Никто из нас уже не мог даже забраться на второй ярус в бараке. Оставшихся в живых вывезли в Гамбург, переодев в немецкое обмундирование, не приведи господи, чтоб не спутали, на брюках выше колен, на спине пиджака и на пилотке белой краской крупно было написано - SU. Так что издалека всем было видно - советские военнопленные. Разместили на окраину порта в Гамбурге в бараке. Рядами колючей проволоки были отделены от нас военнопленные французы, работавшие портовыми рабочими и докерами.
По-видимому, приняли решение нас восстанавливать для работы грузчиками. Диета. Кормежка 3-разовая. Утро - чай, в обед - бульон с сухарями и вечером опять чай. Утром обязательное умывание и проверка на вшивость. Больным, раненым - перевязки, компрессы - почти как в госпитале. Обслуживал нас врач, наш, русский. В обед стали давать борщ, суп с хлебом. Да и французы пленные через колючую проволоку просовывали съестное. Ведь они получали посылки “Красного креста”, в которых были печенье, галеты, сигареты, консервы, сухое молоко. Первые окрепшие стали отбираться на работу в порт. Но в состоянии “доходяг” мы еще находились долго. От портовых нагрузок начались обмороки, у некоторых ломались кости. Из-за этого на первых порах нам вынуждены были снизить нагрузки. А впоследствии мы на равных с другими военнопленными по полной программе обслуживали второй в мире по грузообороту порт Гамбург. В нем находилось 85 крупных складов, возле каждого могло грузиться одновременно по два парохода. Да плюс холодильники. Один из них, “Унионкальхауз”,- в него, на мой взгляд, могут выгрузить грузы не менее 50 судов. В составе судостроительных и ремонтных верфей были хорошо законспирированные цеха для ремонта подводных лодок. Снаружи заходит на ремонт подлодка, а по выходу из ремонта никто не узнает это место. Мне пришлось поработать на ремонте подлодок - в основном обивка ржавчины, покраска внутри отсеков, а также на погрузке и выгрузке всех видов грузов. Работали не менее 10 часов, а в основном, в связи со срочностью работ, и значительно больше. Работа очень тяжелая, особенно на погрузке цемента, леса, угля, руды и т.д. Гамбург сильно бомбили. Однажды за одну ночь союзники разрушили и спалили весь центр города в радиусе 5-6 километров. Немецкие газеты писали - “...террористический налет, по неполным данным, уничтожил за одну ночь 650 тыс. человек. Земля гудела и ходила под ногами, на ней не оставалось ничего, кроме груды камней и исковерканного металла... ”.
Нас, оказывается, не бомбили благодаря обращению французских военнопленных в Красный Крест, с пометкой нахождения нашего лагеря на карте. Все же бомбы попадали и в наш лагерь - вылетали окна, двери, разрушили бункер. Но жертв среди военнопленных было немного.
Страшно вспомнить, когда нам приходилось на раскопках бомбоубежищ под домами, заваленными грудами развалин, находить сотни распухших, спекшихся тел, наваленных в жутком беспорядке их последних мгновений. В некоторых бункерах находили живых, но уже, как правило, невменяемых, жутко кричавших и проклинавших Гитлера. Я прожил большую жизнь, но каждый раз, вспоминая те события, сам близок к помешательству. Это был Ад, страшнее которого представить невозможно. УЖАС!!!
А бомбили Гамбург после открытия второго фронта почти каждый день или каждую ночь. Мы отсиживались в бункерах без сна, а утром - снова на работу или на устранение последствий бомбежки. Мне и сегодня кажется, что это было страшнее и ужаснее, чем - то, что я пережил на передовой.
“...Перед приходом американцев в Гамбург нас, всех военнопленных, пешей колонной вывели из Гамбурга до границы с Данией, где находился частично разрушенный немецкий аэродром. Нас заставили его восстанавливать. Там было много реактивных самолетов, которые при посадке иногда разбивались. При нас аэродром не бомбили ни разу. Здесь мы и услышали о конце войны. Примерно через месяц вошедшие без стрельбы и бомбежек англичане погрузили нас в поезд. В товарных вагонах снабдили нас продуктами и привезли на границу с нашими войсками, в город Штетин. Нас передали в действующую Красную Армию. В ее рядах мы пешком прошли из Штетина до Варшавы, затем, опять же пешком, снова в Германию, на уборку урожая с немецких полей. Стояли в небольшом немецком городке в немецких казармах, откуда эшелоном наша часть была вывезена в Симферополь. Там, на крымской земле, я и был демобилизован по здоровью...”
Военная контрразведка МГБ долго не оставляла его в покое. На допросах, все интересовались: “ А почему ты не погиб в том бою?”. После официального подтверждения командования полка об обстоятельствах пленения бойцов его расчета, о личном мужестве и отваге, проявленной младшим сержантом А.В.Кривопаловым в предыдущих боях, скрепленном выпиской из приказа командира 8-го гвардейского минометного полка о награждении его медалью “За отвагу”, интерес чекистов к его персоне пропал. Умер в 1976 г.