«Стена Памяти»

1915 г.р., Курганская обл. Щучанский РВК, ст.с-т 232 сп, умер 23.02.95, г.Челябинск
ВЕЛИКУЮ ПОБЕДУ КОВАЛ И НАШ ОТЕЦ
РЯДОВОЙ ТРУЖЕННИК ВОЙНЫ
Зайков Матвей Спиридонович был призван на срочную военную службу осенью 1936 года. После прохождения медицинской комиссии на призывном пункте его направили в команду, готовившуюся к отправке в полковую школу младших командиров. И вот Ленинград, школа младших командиров. Город, который Матвей давно мечтал увидеть, колыбель Октябрьской революции, начало отсчета советского времени на год стал его домом. Работа до пота на полигонах и в учебных классах дала свои плоды: Матвей успешно сдал все экзамены и, получив звание сержанта, стал ждать назначения. Ему очень хотелось попасть в Брест, на границу, но сержант Зайков М.С. был направлен в 28-й артиллерийский полк Ленинградского военного округа для прохождения дальнейшей службы в должности командира орудийного расчета. И потекли обычные армейские будни – обучение азам воинской науки безусых коротко стриженных новобранцев. Тактические занятия, огневая подготовка…
Перед самой демобилизацией вызвал отца к себе начальник штаба. Долгий был разговор, не обошли стороной и события происходящие в то время в фашистской Германии. Говорили о возможной военной агрессии немцев, но тогда это были только предположения… Всю ночь думал отец, какой путь выбрать, наутро пришел к начальнику штаба с рапортом: «Прошу оставить на сверхсрочную службу. Сержант М. Зайков». Не было лишних слов в его рапорте, как и в ответе майора, за плечами которого был опыт Халкин-Гола. «Иди, принимай новое пополнение», - сказал он. В среде военных тогда не приняты были лирические отступления.
Как знать, что бы уготовила ему жизнь на гражданке… Решение остаться на сверхсрочную службу точно перевернуло всю дальнейшую судьбу отца.
Советско-финская граница, 1939 год. Артиллерийский полк, в котором служил отец, перекрывала подступы к нашей территории на Корейском перешейке. О финской кампании отец рассказывал скупо, было заметно, что ему тяжело вспоминать друзей-однополчан, навсегда оставшихся в той земле. Ведь это были первые потери неожиданные и страшные в своей неотвратимости.
В восемнадцати километрах от Хельсинки отец был тяжело ранен. Осколок мины перебил правую руку, переломал плечевую кость. Находящегося в бессознании, истекающего кровью сержанта бойцы притащили в окоп. Здесь уже санитары, оказав первую помощь, эвакуировали из зоны огня… За эти бои артиллерийский полк был награжден орденом Ленина, а для сержанта Зайкова началась бессонница госпиталей: Сестрорецк, Куйбышев… Долго колдовали над почти оторванной рукой хирурги, но в конце концов срастили все осколки раздробленных костей, но плечо и рука, долгое время находящиеся в гипсе отказывались повиноваться. Надо было восстановить работоспособность мышц. Определив ему группу инвалидности, отца отправили домой к матери и сестре. (Отца он потерял в годы становления советской власти в Зауралье?). Но побыть долго дома не удалось, грянул июнь 41-го. В первый же месяц войны отец был мобилизован в армию и направлен в Чебаркуль, место формирования новой воинской части. После комплектования сборный полк эшелоном направили на Западную Двину.
Великие Луки встретили их вокзальной сутолокой, толпой беженцев и эвакуируемых. Полк расформировали по частям, отец попал во взвод охраны железнодорожного моста через реку Западная Двина. Гитлеровские войска тем временем, используя преимущество в технике, упорно пробивались в глубь европейской части СССР. Красная Армия, терявшая в боях своих лучших сынов вынужденно отступала, орошая кровью защитников каждую пядь русской земли. Бои докатились и до Великих Лук. По железнодорожному мосту через Западную Двину переправлялись отступавшие части… Взводу охраны было поручено взорвать мост и все коммуникации только в то время, когда на него войдет враг. Эта операция была успешно проведена, перед самым носом фашистов мост был уничтожен, а взвод охраны, под прикрытием наступившей ночи, двинулся вслед отходящей Красной армии. Шли лесом, делая короткие привалы для отдыха. Через несколько дней вышли на железнодорожную станцию, остановились на передышку. Но к красноармейцам пришел местный председатель колхоза, попросил помочь убрать и обмолотить зерно: «В хозяйстве бабы, дети да старики остались, а хлеб созрел не оставлять же его фашистам!». День и всю ночь молотили солдаты, а утром приказ: «Занять оборону и держать врага до приказа об отходе». Из этого боя отец тоже вернулся не сам, вынесли друзья – тяжелое ранение в ногу… Эвакуация в тыловой госпиталь, операции и долгое выздоровление. Ногинск, Ржев, Москва, Свердловск, Копейск – в этих городах пришлось коротать отцу бессонные больничные ночи, а хирургам ломать голову, сращивая раздробленные кости ноги. Медики свое дело сделали, кости срослись, но ходить надо было учиться заново.
Слезы от невыносимой боли катились по лицу сержанта, когда он делал первые шаги… Опыт в восстановлении руки помог, отец уже знал, что надо пересилить боль, надо тренировать и тренировать ногу и тогда мышцы снова нальются силой… Жалостливые сестрички говорили: «Не мучай ты себя так, не форсируй события». Но отец нагружал перебитую ногу днем и ночью делая специальные упражнения и, наконец, стал ходить сам, сначала в палате, затем в тесных коридорах госпиталя, до отказа заполненных кроватями с ранеными. Летом 1942 года, окрепшим и чуть-чуть хромавшим, он пришёл в военкомат. Вопросов лишних не было. Военком, осмотрев его с ног до головы, не осмелился отказать в просьбе вернуться на фронт. И вот уже он зачислен в 37 авиачасть механиком по подготовке к вылетам тяжёлых бомбардировщиков. От строевой пришлось отступиться, медкомиссия была принципиальна и строга к любому, от солдата до генерала.
Волховский фронт. Ленинград. Блокада. Вот он, город, ставший родным и знакомым за короткий учебный год в полковой школе. Какие чувства испытывает человек, когда нависла опасность над Родиной, когда теряешь самое родное и близкое, когда хочешь хоть чем-то помочь ближнему, хоть как-то облегчить его неизмеримо трудные, тяжёлые блокадные дни. Я думаю, об этих чувствах говорить вслух трудно, и не потому, что они прозвучат патетически громко, а потому, что эти чувства человек переживает в себе, потому что человек, не переживший это, не может полностью понять и раскрыть, дать оценку происходящему. Пусть эти чувства останутся не властны моему перу, но в глубине души в моём сознании они понятны и мне, и любому другому человеку.
Долго боролся советский народ за блокадный Ленинград. Много было пролито крови и отдано жизней за то, чтобы он жил, за то, чтоб не ступил вражеский сапог на улицы и площади города Ленина.
Наступил победный час и на Ленинградском фронте, огромными усилиями войск Волховского и Белорусского фронтов была прорвана блокада и враг был отброшен на многие километры, к границам СССР.
37 авиачасть, где воевал мой отец, с боями прошла Западную Украину, Польшу, Румынию, Венгрию, Чехословакию. В городе Годанин ЧССР закончил свой боевой путь гвардии старшина Зайков Матвей Спиридонович. На смену старшим пришла молодёжь, обученная и физически крепкая, закалённая – добивать фашистскую гидру в логове фашистской Германии.
В огне боевых сражений, в тревожных и бессонных ночах госпиталей не было времени на награждения и благодарности, и только 19 мая 1965 года нашла отца его боевая награда – медаль «За боевые заслуги». За прорыв блокады Ленинграда отец был награждён медалью «За оборону Ленинграда». Немало медалей украшают грудь отца, но эти две ему дороже всего. Потому как за ними стоят долгие и трудные будни войны, горечь и боль за погибших друзей-однополчан, все тяготы и непосильные испытания советского солдата.
20 миллионов жизней потерял советский народ в Великой Отечественной войне. Слёзы и разруху принёс с собой фашистский палач на русскую землю, но не покорилась Русь, не пала ниц под занесённым над её головой мечом, а в ярости благородной дала достойный отпор агрессору, освободив свою землю и разбив фашизм в его цитадели – Рейхстаге – навсегда.