«Стена Памяти»

Шкляев Николай Васильевич родился 24 октября 1922 года в деревне Комарово Ярского района Удмуртской АССР. Его деды были крестьянами, занимались земледелием. Отец прошел гражданскую войну, был ранен, но остался, к счастью, жив. Однако 11 декабря 1931 года скоропостижно скончался, а на руках у матери осталось пять несовершеннолетних детей.
Маленький Коля сначала с отличием окончил начальную школу, а затем также с отличием – семилетнюю и сразу же без вступительных экзаменов был принят в Глазовское педагогическое училище.
В 1939 году Николая назначили заведующим начальной школой, как когда-то его отца, работал и готовился к сдаче экзаменов за 3-й курс педучилища. Стремление к знаниям, жажда учения привела молодого учителя в 1940 году после окончания педучилища в Челябинское летное училище. Там и застала его война. Потребность в большом количестве летчиков заставила правительство ускоренно готовить летные кадры, и в 1942 году молодого штурмана после окончания училища направили на переподготовку в город Казань.
Об этих днях Николай Васильевич позднее писал в своей автобиографии:
«Изучив самолет Пе-2 и новый метод бомбометания с пикирования, наш комсомольский снайперский экипаж 4 июня 1943 года прилетел на Центральный фронт. Мой экипаж, в котором я выполнял обязанности штурмана, был зачислен в состав 3-ей эскадрильи 779 ближнебомбардировочного авиаполка, 241 авиадивизии, 3 бомбардировочного авиационного корпуса, 16 воздушной армии под командованием генерал-лейтенант авиации Руденко (ныне Маршал Советского Союза)».
Так Николай Шкляев оказался на фронте. Однако судьба готовила ему суровые испытания… «За период с 4 июня по 9 августа 1943 года мы успешно летали, сделали 21 боевой вылет. В составе эскадрильи бомбили днем передний край обороны противника на Орловско-Курской дуге. Много было уничтожено нами живой силы и боевой техники врага. За день приходилось делать порой по 2-3 боевых вылета.
Вскоре мы с пилотом были удостоены первичного офицерского звания, а весь экипаж был представлен к награде, но получить её мы не успели.
9 августа 1943 года на обратном курсе после успешного выполнения боевого задания наше звено было внезапно обстреляно зенитками противника. Ведущий звено самолет и наш, правый ведомый, были сбиты прямым попаданием снарядов. В результате самолет командира звена рухнул на землю и сгорел вместе с экипажем. Из нашего экипажа в самолете был убит стрелок-радист, старший сержант Харитонов Василий, пилот Барков Константин, тяжело раненный в голову и в ноги, успел сбросить верхний колпак кабины и приказал: «Прыгайте!» Оказавшись в таком положении, я пытался дотянуться до штурвала, но самолет сорвался в пикирование и мы с пилотом покинули машину.
Так, утром 9 августа 1943 года в районе города Локоть ранеными мы были взяты в плен фашистами…».Так закончились для Николая Шкляева боевые действия, и начался кошмар, полный мучений и страданий: «Дальнейший отрезок моей жизни длиной в 20 месяцев и 2 дня, т. е. до 11 апреля 1945 года, стоит перед моими глазами как кошмарный сон. Сначала были Брянский и Смоленский лагеря военнопленных, в которых я находился вместе со своим пилотом по 10 дней (для пленных летчиков внутри лагерей были выстроены специальные зоны). А дальше были лагеря военнопленных в городах Лодзь (Польша) и Хохэнэльбе (Судетская область Чехословакии), в которых я содержался по 3 месяца».
Вот здесь проявилось мужество этого удивительного человека. За саботаж и вредительство на заводе в Хохэнэльбе и подготовку побега Николая Шкляева в числе ещё 100 молодых пленных лётчиков отделили от основного состава военнопленных и направили 25 февраля 1944 года в концлагерь Гросс-Розен, откуда 31 марта того же года перевезли в отделение этого лагеря Дуэнфурт II. В этом лагере содержались в основном граждане Польши. В нем Николай Шкляев пробыл до конца года. А 1 января 1945-го большую колонну пленных перегнали в другой лагерь – Фюнортайхен (Маркштадт), в котором содержались в основном евреи. Но и это не было концом перемещений. Впереди его ждал Бухенвальд. Через его ад предстояло пройти и Николаю Васильевичу.
«…28 января 1945 года снова возвращен в концлагерь Гросс-Розен. А через неделю много тысяч заключенных погрузили в эшелоны и везли четверо суток, не давая ни грамма пищи и ни капли воды. Наконец, 10 февраля 1945 года прибыли в концлагерь Бухенвальд – Веймар. После бани нас поместили в бараки малого карантинного лагеря. Здесь через товарищей меня приметили подпольщики, которые оказали большую моральную поддержку и дали возможность после изнурительных эвакуаций окрепнуть и восстановить силы.
О своем пребывании в концлагере Бухенвальд Николай Васильевич написал всего несколько строк. Но за ними – голод, пытки, страдания и борьба, борьба, ни смотря, ни на что!
Позднее, когда Шкляеву для восстановления доброго имени потребовалась характеристика в прокуратуру, Иван Иосифович Шумский, один из бывших заключённых, написал в заявлении: «Товарищ Шкляев вел себя в концлагере, как выдержанный и достойный внимания советский человек, жизнь и деятельность которого будет полезна нашей Родине.
Он принимал активное участие в восстании 11 апреля 1945 года в должности помощника командира взвода. После освобождения работал в штабе русского комитета граждан СССР по репатриации советских граждан на Родину…
Скромный, трудолюбивый, всегда готовый прийти на помощь, он отдал много сил воспитанию нашей молодежи».
Вот как описывает события апреля - мая 1945 года со слов самого Николая Васильевича и его друзей Анна Константиновна: «11 апреля 1945 года в лагере заключенные подняли восстание, увенчавшееся успехом. Вернулась к жизни 21 тысяча узников из 18 стран Европы. Большинство узников было на грани смерти. Таким был по свидетельству Аркадия Иосифовича Орлова и Николай Васильевич Шкляев. Орлов рассказал, что Николаю Васильевичу оставалось жить 2-3 дня: он был отекшим по пояс, у него была водянка от голода.
Как только лагерь был освобожден, был создан Интернациональный лагерный комитет, который взял в свои руки власть в освобожденном Бухенвальде и начал организовывать жизнь узников по-новому.
Была организована оборона лагеря, т.к. лагерь находился между двух фронтов, и фашистские подразделения в любой момент могли напасть на освободившихся узников.
Из 21 тысячи узников половина нуждалась в госпитализации. Тут же на территории лагеря были образованы госпитали для больных и ослабленных голодом и непосильным трудом людей. Николай Васильевич находился на лечении в лагерном госпитале полтора месяца (с 11 апреля по 2 июня). Когда ему стало лучше, он получил задание от Русского комитета Бухенвальда и стал печатать на ротаторе удостоверения для русских граждан, бывших узников Бухенвальда
19 апреля 1945 года, через 8 дней после освобождения, 21 тысяча оставшихся в живых узников собралась на площади, которая видела столько человеческих мучений, впитала столько человеческой крови, они дали клятву верности тем, кто был убит здесь и сожжен. Они обещали не заканчивать борьбы, пока последний фашистский преступник не предстанет перед судом народов, они обещали рассказать всему миру о злодеяниях фашистов и бороться до последних сил за мир на земле. Николай Васильевич Шкляев до конца своих дней был верен данной клятве.