«Стена Памяти»

Ростунов Виктор Михайлович родился 21 февраля 1921 года в д. Зименки Московской области.
Война Виктора Михайловича Ростунова застала на третьем курсе Высшего Военно-Морского училища имени М. В. Фрунзе (г. Ленинград). Уже в июле 1941 года в составе батальона курсантов он участвовал в обороне Таллинна. А в декабре 1941 года со своими товарищами по училищу выходил из окруженного Ленинграда по льду Ладоги в тыл для продолжения учебы в Астрахани. 10 мая 1942 года, когда наступил срок прохождения морской практики, его направили на Черное море, где на крейсере «Красный Крым» он совершил три боевых похода к осажденному Севастополю.
На протяжении всего периода обороны Сталинграда канонерская лодка «Чапаев» Волжской военной флотилии под командованием старшего лейтенанта Воронина и его помощника лейтенанта Ростунова, часто меняя позиции, огнем своих 100-миллиметровых орудий помогала сухопутным войскам сдерживать рвущегося к Волге врага. А после окончания Сталинградской битвы В. М. Ростунова назначают командиром минометного катера МК-17 и в ноябре 1943 года вместе с катером по железной дороге перебрасывают на Черное море.
Из всех боевых операций, в которых В. М. Ростунову довелось участвовать на Черном и Азовском морях, наиболее значительной он считает высадку десанта на мыс Тархан-Рыбный. 9 января 1944 года, несмотря на шторм, достигавший семи баллов, от берегов Таманского полуострова отошло более двух десятков судов с десантниками на борту, и взяли курс вдоль Крымского побережья по Азовскому морю, к мысу Тархан-Рыбный, где в 8 часов утра 10 января планировалась высадка десанта. Температура воды достигала плюс 3°, а температура воздуха минус 15°. От брызг волн, разбивавшихся о борт корабля, одежда намокала и быстро замерзла. Катера обледенели.
Он рассказывает об этом событии:
«Мне повезло, на моем катере стоял американский двигатель “Лоример”, он тяжелый, центр тяжести корабля сместился в самый низ. Шторм бросал катер с борта на борт с креном до 30°, а он упрямо принимал прежнее положение, как ванька-встанька. В походе нам было поручено сопровождать корабли десанта и следить за кучностью их движения. В два часа ночи по приказу флагмана мы приняли на борт командующего высадкой десанта капитана 2-го ранга Потапова. Примерно еще через час обнаружили мотобот в полузатопленном состоянии с десантниками на борту.
— Не останавливаться, вперед! — скомандовал Потапов.
— Да они же все погибнут, — возмутился я. Потапов, крепко выругавшись, решил:
— Принимай, но быстро!
Мы пересадили 36 человек на свой катер, а заодно и мотобот взяли на буксир. За что от Потапова я еще получил заряд матюков. По когда двинулись вперед, мотобот зарылся носом и пошел ко дну. Пришлось обрубить трос. Вскоре подошел торпедный катер и Потапов перебрался на него.
Новые испытания нас ожидали с рассветом. Появи¬лись три немецких самолета. Один из них пошел на наш катер в атаку. Я вспомнил, как учили командиры: “Если самолет пикирует, иди прямо на него, улови момент, когда летчик, взяв тебя на прицел, будет готов бросить бомбы и резко меняй курс. Что я и сделал. Бомбы упали в стороне. От взрывной волны катер бросило влево, едва не зачерпнув воду бортом, он принял походное положение. Оба моих пулемета работали без устали, но в такую волну поразить воздушную цель почти невозможно. Ринулся в атаку второй самолет. Я точно так же ушел от него, а затем ушел и от третьего. Но они нас, конечно же, потопили бы, если бы не появились в воздухе истребители с красными звездами на крыльях. Они напали на немцев, один “Юнкерс” сбили, два других “бежали” в сторону берега. Истребители низко прошли над катером, покачали крыльями и улетели.
Мы подходили к мысу Тархан-Рыбный в то время, когда впереди идущие корабли уже высаживали десантников, а на берегу гремел бой. Ко мне подошел подполковник, старший среди принятых на борт десантников и говорит: “Товарищ командир, пожалуйста, прошу подойти поближе к берегу, мы ведь и так воды нахлебались”. “Всем перейти на корму! ” — скомандовал я. Нос катера поднялся, и мы выскочили почти на сушу. А когда десантники повыпрыгивали на берег, нос опустился. Мы дали задний ход, а катер — ни с места. Тогда я приказал матросам перебегать от борта к борту и раскачивать корабль. Помогло. Мы отошли от берега, взяли на буксир получивший повреждения мотобот, и только набрали ход, как совсем близко разорвался артиллерийский снаряд. Чувствую, что метят в нас с берега, но снаряды до нас не долетают. Даю самый полный вперед. Снаряды рвутся в метрах ста за, кормой. Все дальше и дальше уходим от места высадки, и вдруг обнаруживаем обломки одного из наших кораблей, а среди них плавающих десантников. Принимаем на борт только живых. Обессилевшие и отчаявшиеся люди, судорожно хватаются за подаваемый им трос, да так, что уже на палубе невозможно разжать их пальцы. Всего мы спасли тогда только 16 человек.
А между тем совсем рассвело. Засияло солнце. На небе ни одного облачка. Самая, что ни на есть лётная погода. С тревогой ожидаем налета вражеской авиации и, как назло, забарахлил двигатель. Проверили, все в порядке. Значит, что-то случилось с винтом. Водолазные костюмы были тогда большой редкостью. Поэтому матросы, надев противогазы и срастив между собой несколько гофрированных трубок, по очереди нырнули под корму и обнаружили, что один из тросов, которым мы спасали «утопленников», намотало на винт. Устранив неисправность, вновь двинулись вперед и более никаких происшествий не имели. На причале нас ждали. Выхожу на берег и вижу ящики с водкой, приготовленные нам для “сугрева”. “Бери, — предлагают, — пей”.
Поговаривали, что многие участники десанта достойны правительственных наград. Касаясь этой темы, командир однажды в разговоре со мной заметил: “Представляем тебя к ордену Ленина”. Я тогда молодой был и отвечаю командиру: “Да, это почетный орден, но ведь им и доярок награждают, а я-то боевой офицер флота”. И меня наградили орденом боевого Красного Знамени».
Пришло время гнать фашистов восвояси, и капитан-лейтенант В. М. Ростунов участвует в освобождении Керчи.
Войну В. М. Ростунов закончил на Дунае, участвуя в освобождении Румынии, Болгарии и столицы Югославии, Белграда.
В 1948 году уволился в запас и вернулся в Челябинск. В это время реорганизовывалась популярная среди молодежи оборонная организация ОСОАВИАХИМ. В. М. Ростунова вызвали в обком партии и спрашивают:
— Ты моряк?
— Да, моряк.
— Тогда приступай к организации в Челябинске ДОСФЛОТА. Виктор Михайлович создал Военно-Морскую школу, которая располагалась в бывшем клубе завода им. Серго Орджоникидзе. На ее базе позднее был создан Морской клуб.
После службы на флоте В. М. Ростунов работал инженером-конструктором отдела главного конструктора Челябинского завода металлоконструкций им. Серго Орджоникидзе.
Умер 11 сентября 2005 года.