«Стена Памяти»

Евгения Александровна Ткач. В девичестве — Толстова.
08.12.1922 — 17.09.2015

Войну Женя Толстова (девичья фамилия Евгении Александровны) встретила девятнадцатилетней, в Томске. Приехала из своей родной деревни Морковкино сдавать экзамены в педагогический техникум. Вместо этого девушка попала в роту связи: началась война. «Родина в опасности!» - объявили ей с подругами в райкоме комсомола. И дали несколько часов на сборы.
«Телячий» вагон
Первые дни лета 41-го запомнились дорогой на фронт. Рота связи – это целый состав озорных молоденьких девчонок-сибирячек. В ноябре все они войдут в состав Первой Ударной армии и отправятся в направлении к Москве, защищать столицу. Но случится это только через несколько месяцев, а пока их жизнь протекает в большом вагоне, используемом ранее для транспортировки скота, без спальных удобств, с одной печью-буржуйкой на всех. Командир роты хотел было обосноваться подле симпатичных подчиненных, но после одного случая решительно перебрался к солдатам мужского пола.
- Ой, мамоньки, мочи больше нет терпеть, - сдавленно шептала семнадцатилетняя Оля, опасаясь быть услышанной командиром.
Усатый дядька-офицер, оставшийся на ночь в вагоне связисток, старательно зажмурил глаза. При этом он как-то нервно, неестественно громко храпел. Так, словно убеждал окружающих: мол, сплю я, девки, не сомневайтесь, крепко сплю. Пустая консервная банка, предложенная страдалице в качестве своеобразной альтернативы ночной вазе, облегчила мучения попавшей в неловкое положение девчушки. Емкость, правда, оказалась мала, но никто не смеялся: дело-то житейское.
- Все, девки, отныне ночуете самостоятельно, - еле дождавшись утра, отчеканил, как отрезал, командир. – Если кто посторонний к вам сунется, то орите громче, прибегу на подмогу!
Больше мужики с девчонками ночевать не рисковали…
Живые и мертвые
Подмосковье, ночь. Линия фронта настолько близко, что, кажется, воздух дрожит. Немцы бомбят, не переставая. Там и тут – трупы убитых, хоронить которых пока некогда. Страшно! Но Женя гонит от себя испуг. Связистке необходимо срочно перебраться к радиостанции. Ее ждут на передовой, никак нельзя подвести командира.
- Спасибо, братики, - приговаривает девушка вполголоса, перебегая от одного спонтанного могильного кургана к другому и укрываясь от вражеских пуль за телами убитых русских солдатиков, - спасибо вам, мои родненькие.
И ей кажется, что безмолвные солдатики тихо отвечают, успокаивают: «Не бойся, милая, мы тебя защитим». Она чувствует их поддержку.
- Ну что, добралась без приключений? – спросил связистку командир.
- Рядовая Толстова по Вашему приказу прибыла! – по-военному четко доложила Женя. И уже от себя добавила: «Мне добрые люди помогли»…
В двойном кольце
Старая Руса. Первая Ударная армия в районе реки Ловать (Леня Голиков, если кто помнит, в этих же краях партизанил) окружила 16-ю немецкую. Фрицам подоспела подмога, которая, пытаясь прорваться к своим, с тылу взяла в кольцо отважных сибиряков. Апрель, май, июнь, июль – неполных четыре месяца истощенные голодом русские солдаты в болоте держали двойную оборону, не позволяя силам врага объединиться.
- Рус Иван, сдавайся, лопай картошку, топай к Марье, - день и ночь разносилось над лесом из стана врага.
Фашисты умудрялись самолетами доставлять и сбрасывать продовольствие своей армии, со всех сторон зажатой русскими «Иванами». Нашим с неба тоже «пуляли» посылки с красноармейскими пайками, которые часто разбивались, попадали в болото или относились ветром к врагу.
В день красноармейцы получали только по одной столовой ложке крупы. Зерно медленно жевали, смакуя. Девочки-связистки стыдились того, что питаются наравне с мужиками. Сколько мужественных солдат тогда приняли смерть не от пули, а от голода! Однако командир никаких различий не делал: на войне все равны. И не один его подчиненный не дезертировал, не предал товарищей за кусок хлеба с маслом.
Как тогда прорвали оборону, Женя не помнит. В решающей схватке она участия не принимала, умирая от голода. Двух русских связисточек в бессознательном состоянии санитарной авиацией доставили в госпиталь, что на озере Силигер. Женю врачи вернули с того света, а ее подругу – нет...
Кусок мыла
Несколько початков мыла мама Жени, Арина Варфоломеевна Толстова, привезла из Томска, когда ездила туда за вещами ушедшей на фронт дочки. Надо сказать, что в те времена мыло считалось в сибирской глуши неслыханной роскошью, его даже у спекулянтов на черном рынке не сыскать было. В 42-м у Арины впервые появилась возможность послать дочери на фронт посылку. 700 граммов масла для отправки Жени женщина одолжила у соседки.
В деревне, кстати, Арина Варфоломеевна слыла хорошей хозяйкой. Еще бы, - ей было, когда домоводству научиться: Аришу родители выдали замуж в тринадцать лет. Она всегда держала свою корову, в годы войны - тоже. Иначе не прожить: надо было кормить деток, Физу и Николая. Просто на момент отправки посылки телка не доилась, она принесла теленочка.
Спустя какое-то время соседка, заглянув в гости к Арине, приметила лежащую на печи печатку мыла и быстренько сориентировалась:
- Займи, пожалуйста.
- Хорошо, возьми мыло в счет долга. Тогда за мной еще 600 граммов масла останется.
Подружка согласилась, взяла. Потом к ней другая соседка заглянула, увидала мыло и узнала, что невиданный дефицит счастливица раздобыла у Арины. «В стране – война, а она мылом спекулирует!» - моментально разнесло по округе «сарафанное радио». Арине без суда и следствия дали 7 лет (!) за спекуляцию.
Женя, узнав о беде с родными, написала письмо с фронта прямо в администрацию Сталина. В справедливость Иосифа Виссарионовича в стране верили, как в Бога. А дальше произошло немыслимое. Сверху спустили письменное указание: «Отпустить рядовую Евгению Александровну Толстову в отпуск». Арину, правда, к этому времени уже сослали. В том же году пропал без вести отец Жени, Александр, который ушел на фронт сорокалетним.
Из Мариинского лагеря, что в Кемеровской области располагался, моя прабабушка Арина вышла только в 48-м, по амнистии. Еще 12 лет она не имела права как бывшая ссыльная жить в больших городах. Мне она запомнилась удивительно добрым, светлым человеком и неподражаемой сказочницей…
Два Евгения
С фронта Евгению Толстову демобилизовали в 1945-м, из-за беременности. По дороге в деревню Морковкино ее ограбили, украв вещмешок с документами, сапогами, собранными в роте тремя тысячами рублей для новорожденного, со всеми фронтовыми фотографиями. Женя плакала.
В марте родилась у нее дочь Светлана, за несколько дней до победы. «Едем на войну в Японию, - написал отец ребенка, выслав молодой мамочке в подарок пеленки и мыло. – Мы ненадолго, так что - пеки пироги». Не дождалась она его. После долгих поисков пришел ответ, что командир роты инженерного батальона Александр Солнцев погиб в Японии. Пособия на ребенка Женя оформлять не стала, не хотела искать, как того в официальных инстанциях требовали, двух свидетелей своего романа.
Дед, после ссылки Арины взявший опекунство на своих осиротевших внучат, встретил Женю с фронта неласково: «Мало мне нахлебников, еще одна с приплодом приехала». Потом, правда, плакал, очень раскаивался, что обидел внучку. Работала Женя так, что всю семью содержала да еще соседке, невольной виновнице ареста матери, продуктами помогала.
Свете было четыре года, когда Евгения Александровна повстречала Евгения Андреевича Ткач. Видный жених, герой-фронтовик, орденоносец. Девчонки вокруг него так и вились. А Евгений, как увидел племянницу хозяйки дома, у которой квартировался, других женщин просто замечать перестал. На пасху 1948-го молодые пошли в загс, расписались. «Нашел, на ком жениться, взял с ребенком, - пришла в дом после этой свадьбы анонимка. – Мог бы с коровой, с домом бабу взять».
Всю жизнь два Евгения – Александровна и Андреевич – душа в душу прожили. Пятьдесят четвертый годок они уже вместе. Четверых детей на ноги подняли. Восемь внуков у дедушки с бабушкой, все уже – взрослые люди, в институтах выучились, большинство успели семьями обзавестись и по правнуку народить…
- Бабуль, знаешь, я хочу написать про тебя. Скажи, как ты думаешь, в чем смысл жизни, что в ней главное?
- Да о чем писать-то? Ничего героического в моем прошлом, пожалуй, и не было, вся страна так жила. А главное в жизни – это любовь. Любовь – вот и весь смысл жизни.

Учеба, работа. Четверо детей, восемь внуков, правнуки. Сначала — КПСС и вера в Сталина. Такая, что даже дочку Светланой назвала. А потом — уверование в промысел божий, высшую справедливость.

Её не стало 17 сентября 2015 в возрасте 92 лет.

Эвелина Григорьева